Иштван Немере - Сверхзадача [Дело Килиоса. Сверхзадача. Возвращение «Викинга».]

Из-за колонны вынырнула тень. Мои глаза уже привыкли к полумраку, я узнал всклокоченную бороду и приблизился.

— Здравствуйте, незнакомец, — приветствовал меня Лоренцо. (Ну да, я вспомнил, ведь я ему так и не представился!) Вид у него был встревоженный, я буквально ощущал исходящее от него беспокойство. Где ваш товарищ?

— Неподалеку. Как твои дела, где прятался?

— У друзей. — Больше он не сказал ничего, да я и не настаивал. Мы присели на узкую неудобную скамью, и Лоренцо тут же зашептал:

— Вчера я дал знать Эстрелле, и утром она приехала за мной…

Не знаю, почему, но его бородатая физиономия показалась мне удивительно похожей на лицо, изображенное на одной из икон. На человека, которого бесчисленные древние источники именуют сыном божьим. На Христа. А он продолжал:

— Она сказала, что вы показывали фото президента Рамиреса и спрашивали, кто он такой. Вы что, ненормальные?

— Ничего подобного, — поспешил заверить я его. — Мы приехали из-за границы со специальным заданием. Только и всего. Мы должны арестовать вашего президента.

— Что?! — Лоренцо вытаращил на меня глаза. — Арестовать Рамиреса? Тогда вы точно тронутые.

Я не совсем понял выражение «тронутые», однако интонация не оставляла сомнений в том, что молодой человек о нас думал.

— Однако быстро же ты успел забыть, каким образом мы освободились из «черного ворона», — напомнил я. Передо мной начал вырисовываться смелый, крупномасштабный план. — Перед талантами Баракса здешняя полиция бессильна.

— Это верно. Я сам видел. Не знаю, как это у него получается, но трюки были первоклассными.

«Не знаешь, и никогда не узнаешь», — подумал я. Мы не имели права на очередной хроноклазм. Аборигены не должны были догадываться о наших способностях. Достаточно было того, что уже натворил здесь Килиос. И того, что он успеет еще сделать в ближайшие дни. Я нутром чуял, насколько опасным стало влияние этого перебежчика на ход истории с того самого момента, когда он стал главой государства. Боливария, правда, страна небольшая, но все же…

Знать бы только, что намеревается сделать этот полоумный. Наверняка можно было бы «сочинить» что-нибудь похитрее. Мы или раскроем его замысел или не раскроем. Но, если все пойдет гладко, он уберется отсюда прежде, чем сможет реализовать свои планы, которые могут привести к столь трагическим последствиям. В 31-м веке у него будет возможность ответить за эту выходку — и отчитываться он будет перед специальным судом.

А пока что все было таким далеким и туманным.

— Чего вы, собственно, добиваетесь? — спросил я.

— Мы?

— Фронт.

Лоренцо беспокойно огляделся.

— Ч-ш-ш! Не так громко! Даже у стен бывают уши!

Я обрадовался: шеф будет доволен, когда я передам ему эту поговорку. Да, даже… у стен… бывают уши… Я наслаждался этой фразой и едва не воочию увидел стены, нашпигованные микроскопическими подслушивающими устройствами.

— В скором времени вспыхнет восстание, — прошептал возбужденный Лоренцо мне на ухо. — Люди уже не в состоянии больше терпеть! Партизаны все подготовили! И власти, по-моему, тоже догадываются о чем-то!

Я опасался, и не без основания, что этот парень снова примется провозглашать политические лозунги. Поэтому пришлось его тут же перебить.

— Как Рамирес добрался до власти? Что это, собственно, за человек?

— Известно о нем немного. Раньше Гальего Рамирес был кондитером в предместье.

— Раньше? Значит, его здесь давно знают?

— Конечно. Ведь он живет в Боливаре сорок лет.

Я обмер. Неужели мы так ошиблись? Неужели Килиос и Рамирес не одно и то же лицо?

А Лоренцо продолжал:

— Одни говорят, что он никогда не занимался политикой, другие клянутся, что он уже много лет подготавливал себе почву. Утверждают, что все свои деньги Рамирес направил на подкуп государственных чиновников, а в последнее время словно с цепи сорвался. Ораторствовал перед покупателями — у него была своя лавочка — и даже привлек этим к себе внимание тайной полиции. Ему раз-другой пригрозили, что, если он не прекратит заниматься агитацией, его посадят. Но это не помогло. Тогда был отдан приказ об аресте Рамиреса. Так он распропагандировал явившихся полицейских! За короткое время Рамирес добился неслыханного успеха. На его сторону становилось все больше чиновников, полицейских, армейских офицеров. Тогда уже и правительство забеспокоилось, но прежде чем они успели пошевелить пальцем, Рамирес сделал последний шаг — во главе трех сотен солдат и полицейских занял парламент и призвал заседавших там депутатов отправить в отставку президента, а на освободившееся место посадить его, Рамиреса. Они пришли к власти, не пролив ни единой капли крови.

— Так что же это за человек, ваш кондитер? — опешил я. — Он что-мессия? Златоуст? Народный трибун? Чародей?

— По-моему, ни то, ни другое, ни третье, — прошептал Лоренцо. — Я слушал по радио его речь, когда он давал присягу на президентство. Ничего нового и интересного, обычный набор простых фраз, как всегда. Это политика всех диктаторов. Мол, следует разрушить старую преступную систему, прогнать продажных чиновников, снизить налоги и так далее. Вернемся к демократии, ура! Ура! Ура!

— Погоди-ка. Так ты слушал его речь. Скажи, случаем, не заметил ли ты у него странного акцента? Не говорил он на вашем языке как иноземец, ну, вроде меня?

— Нет, — Лоренцо решительно покачал головой. — Он говорит совсем не так. В конце концов, как ему еще говорить? Множество народа знает его десятки лет, правда, в основном, это жители района Агрота… Это он, никаких сомнений. Низенький лавочник лет пятидесяти… Жители Агроты всю жизнь покупали у него торты и пирожные.

— Что же с ним стряслось? С чего это он полез в политику?

— Позавчера по телевидению передавали интервью с Рамиресом. Так он сказал, что нашел способ сделать Боливарию самым богатым и могущественным государством мира…

Что-то здесь не сходилось: выглядело это так, словно я пытался подогнать друг под друга две шестерни с разным количеством зубьев. Я прервал Лоренцо: сейчас было важнее получить еще кое-какие данные.

— Погоди-ка, дружище. Где тебя можно найти, если вдруг ты мне понадобишься?

— Понимаешь, мне не хотелось бы рассекречивать явку…

— Хорошо. Но, возможно, мы можем друг другу внезапно понадобиться, понимаешь, неожиданно. Скажи хотя бы, где можно оставить для тебя записку.

Минуту он колебался.

— Ладно. Удобнее всего для этого харчевня «У моряка». Это возле реки, в порту. Связаться поможет хозяин, он такой высокий, лысый.

Лоренцо снова огляделся и встал. Мы попрощались. Он ушел, а я прошелся еще немного по собору и только потом вышел на залитую солнцем площадь.